Центр арт-терапии и интермодальной терапии искусствами
...
Изобразить: нарисовать или написать?
Живопись скорее приводит в движение чувства, чем поэзия.
Ленардо да Винчи
Ленардо да Винчи
Владимир Набоков в 1955 году открыл новую эру в литературе – эру постепенного снятия ограничений в описании сексуального опыта. Хотя более точно было бы сказать: открыл заново или даже – открыл заново для западного читателя.
Потому как в разные времена и в разных культурах бывали целые эпохи, когда сексуальность не только не была под культурным либо религиозным запретом – она подавалась и поэтами, и прозаиками под самыми разнообразными соусами.
Со времён «Лолиты» гении литературы решали самые разные задачи. Так уж нужно описывать сам половой акт или достаточно поэтического намёка? Уместны ли пошлость и грубость в тексте, если они внутренне присущи героям, или нужно придерживаться тактичности и нежности? Нужно ли вызывать в читателе отвращение, возбуждение или восхищение?
Потому как в разные времена и в разных культурах бывали целые эпохи, когда сексуальность не только не была под культурным либо религиозным запретом – она подавалась и поэтами, и прозаиками под самыми разнообразными соусами.
Со времён «Лолиты» гении литературы решали самые разные задачи. Так уж нужно описывать сам половой акт или достаточно поэтического намёка? Уместны ли пошлость и грубость в тексте, если они внутренне присущи героям, или нужно придерживаться тактичности и нежности? Нужно ли вызывать в читателе отвращение, возбуждение или восхищение?
Мы зададимся другим вопросом: способна ли вообще литература вызвать сколько-нибудь сильные чувства у читателя?
Леонардо да Винчи, к примеру, весьма категоричен в своих заключениях по поводу возможности словами передать красоту либо любовные переживания: «Выбери поэта, который описал бы красоты женщины ее возлюбленному, и выбери живописца, который изобразил бы ее, и ты увидишь, куда природа склонит влюбленного судью».
А вот ещё более решительно: «Другие рисовали позы похотливые и настолько сладострастные, что они побуждали своих зрителей к таким же самым развлечениям, чего не сделает поэзия».
Вот так вот – искусство слова по мнению гения эпохи Возрождения приравнивается к искусству торговца, который собрал у настоящих мастеров понемногу творений их рук – и торгует на рынке, не стесняясь выдавать за своё.
Так стоит ли пытаться? Можно ли словом настолько потревожить воображение читателя, что он захочет перечитывать слова и предложения, забыв о полотнах, скульптурах и – даже – движущихся на экране картинках?
Приходите на наш новый курс «Как писать про это? Сексуальность в жизни и эротические сцены в прозе», чтобы присмотреться к своей сексуальности и телесности, сделать ряд важных наблюдений и ценных открытий и научиться писать про это, избегая распространенных ошибок и шаблонов.
Леонардо да Винчи, к примеру, весьма категоричен в своих заключениях по поводу возможности словами передать красоту либо любовные переживания: «Выбери поэта, который описал бы красоты женщины ее возлюбленному, и выбери живописца, который изобразил бы ее, и ты увидишь, куда природа склонит влюбленного судью».
А вот ещё более решительно: «Другие рисовали позы похотливые и настолько сладострастные, что они побуждали своих зрителей к таким же самым развлечениям, чего не сделает поэзия».
Вот так вот – искусство слова по мнению гения эпохи Возрождения приравнивается к искусству торговца, который собрал у настоящих мастеров понемногу творений их рук – и торгует на рынке, не стесняясь выдавать за своё.
Так стоит ли пытаться? Можно ли словом настолько потревожить воображение читателя, что он захочет перечитывать слова и предложения, забыв о полотнах, скульптурах и – даже – движущихся на экране картинках?
Приходите на наш новый курс «Как писать про это? Сексуальность в жизни и эротические сцены в прозе», чтобы присмотреться к своей сексуальности и телесности, сделать ряд важных наблюдений и ценных открытий и научиться писать про это, избегая распространенных ошибок и шаблонов.